Монахи занимаются своим делом, но напряженность остается. Я убежден, что провокацию в монастыре устроили люди, которые хотели погреть руки на всем этом. Во-первых, областная Рада, которая единогласно приняла решение о том, чтобы снова включить Почаевскую лавру в состав музея-заповедника, снова превратить ее в музейный объект. Многие православные люди узнали об этом и пишут письма и петиции в правительство с просьбой этого не допустить. Сегодня безбожники хотят сделать то, что они не смогли сделать в прошлом столетии, когда полностью разогнали Почаевский монастырь, тогда от нескольких сот монахов осталось полтора десятка. Теперь они хотят придать ей статус музея, для того, чтобы мы, как были зависимыми, так и дальше остались таковыми, и ничем не владели. Мы ведь буквально из руин подняли лавру, есть фотоснимки, которые свидетельствуют, в каком состоянии она была, и как выглядит теперь.
Пятого октября на территорию лавры ворвались люди с эмблемами УНА-УНСО на рукавах, и примкнувшие к ним. Их было довольно много, и они нас откровенно провоцировали на конфликт. Но у них вышла накладка, и они не смогли осуществить того, что задумали, увидев, что на Крестный ход вышла братия - около двухсот человек, сто семьдесят семинаристов, много паломников, казаки. В этот день приехало много верующих из соседних районов, которые знали, что провокаторы собираются учинить потому, что накануне – четвертого числа в Луцке и Ровно прошли митинги, на которых звучали призывы: пора уже кончать с иноземцами на Почаевской горе, пора идти их изгнать! Люди услышали и приехали поддержать нас. Съехались казаки из Винницы, из Киева. Запорожские и Крымские казаки уже заявили, что они просто приедут и будут нести караул в лавре, чтобы помочь и защитить ее.
Вы знали о готовящемся решении областной Рады?
Ничего не знали, это для нас было внезапно. У меня на руках есть текст этого решения Рады, где говорится о том, что распоряжение кабинета министров Украины о выводе зданий Почаевской лавры из состава Кременецко-Почаевского государственного историко-архитектурного музея-заповедника "ликвидирует возможность украинизации лавры и создает условия для ее перехода во власть Московского Патриархата, что фактически соответствует признанию духовной иерархии Русской Православной Церкви над Духовной Святыней Украины". Все это "противоречит национальным интересам Украины, не способствует межконфессиональному согласию и противоречит курсу на евроинтеграцию Украины". Тернопольской областной Радой принято постановление, противоречащее решению кабинета министров, причем, что примечательно, в пятом пункте этого документа говорится о необходимости придать Почаевской лавре статус "Национальной Духовной Святыни Украины".
Казаки откликнулись на события в лавре основательно и оперативно. Приехал казачий атаман со всем генералитетом, которых увидели боевики УНА-УНСО и это, видимо, охладило их пыл. Казаки вызвали спецподразделение “Беркут”, которое подтянулось к Лавре, потому что они видели толпу пьяных людей с кусками арматуры в руках. Их было около восьмидесяти человек, многие с женами и детьми. Женщины старались спровоцировать наших сотрудников, цеплялись к ним, почему там-то закрыто? Почему здесь не так? Наши паломники и казаки поняли, что их провоцируют. В целом, их присутствие сыграло свою очень значимую роль. В Почаеве есть предание, что когда Богдан Хмельницкий в 1643 году готовился к сражению с поляками, он пришел к Преподобному Иову за благословением. Преподобный Иов преставился десятого сентября, а пятого октября, по благословению преподобного Хмельницкий одолел врагов, и поляки заключили с ним мирный договор во Львове, за три года до Переяславской Рады. Поэтому для нашего казачества этот день - особенный.
Обстановка в Почаеве сейчас тревожная. Когда приезжают казаки, то люди вздыхают с облегчением: появилась защита. Власти нам говорят – будьте спокойны, а как мы можем быть спокойны? В Тернополе забрали храм и выгнали епископа, в Луцке забрали, в Ровно забрали, а вы-то где были? Как же мы можем оставаться спокойными?
Записала Ольга Кирьянова
Вокруг этого события сложилось довольно много мифов. Наиболее распространенный: северокорейское руководство своей бездарной политикой осознанно довело страну до голода, и погибли миллионы. Между тем, то, как сложились обстоятельства, приведшие к этому голоду, - довольно интересный пример ситуации, когда большая беда имела не одну, а много мелких причин, не все из которых имеют отношение к политике Пхеньяна.
Нулевая причина
– преамбула - это особенности ведения сельского хозяйства в Северной Корее. Надо помнить, что хотя Корея кажется маленькой страной, с севера на юг она простирается примерно как Италия. Природные и климатические условия северной Ии южной частей полуострова различны. На севере климат более суровый и континентальный, а горы занимают гораздо бόльшую часть территории.
Традиционно житницей страны всегда был Юг. И когда она оказалась разделена, руководство Севера обеспечивать свою продовольственную безопасность за счет собственных посевных площадей. С учетом рельефа местности это привело к повсеместному распространению террасного земледелия. Но подобный способ возделывания земли имеет два важных минуса. Во-первых, он энергоемкий, так как воду для орошения расположенных на террасах рисовых полей приходится поднимать наверх при помощи насосных станций, что требует существенного расхода электроэнергии. Во-вторых, Корейский полуостров беден плодородными почвами. На Юге иногда встречается краснозем, остальная земля еще хуже. Это означает, что высокого урожая можно добиться, только постоянно удобряя почву, удобрений требуется много и они должны быть современными. Забегая вперед, сразу скажем, что возможностей для крупного собственного производства удобрений, способного покрыть потребности страны, в Северной Корее нет. Она зависит от привозного сырья.
Использование террасного земледелия очень часто позиционируют как одну из ошибок режима, которая привела к голоду: дескать, если бы склоны гор были покрыты лесами, оползни не были бы столь сокрушающими. В качестве контр-примера приводится южнокорейская программа восстановления лесов, которую считают самым успешным во второй половине ХХ в. Мероприятием такого типа. Однако надо помнить, что подобные обвинения строятся на ложном умолчании. Северную Корею обвиняют в увлечении террасным земледелием, как будто там есть в достатке обычные посевные площади. Но это же не так. Налицо вынужденная мера и выбор меньшего из двух зол. Или мы распахиваем склоны гор, или умираем с голоду.
Теперь можно поговорить о первом блоке причин
голода, которые действительно можно назвать ошибками руководства КНДР. Автор отнес бы к ним и коллективизацию, проведенную так, что допустимая площадь приусадебных участков стала гораздо ниже, чем при ней в СССР. И систему руководства сельским хозяйством, построенную, в частности, на преобладании моральных способов поощрения над материальными. Находясь под впечатлением того, с какой скоростью народное хозяйство КНДР восстановилось после войны 1950-1953 гг., пхеньянские руководители были уверены, что такие темпы сохранятся и далее. Но марафонскую дистанцию преодолевают не так, как стометровку.
Еще одна ошибка, которая, правда, была совершенно неочевидна, пока не начались проблемы, - определенное расходование стратегических резервов на помпезные проекты конца 1980-х. После проведения успешных Олимпийских игр 1988 г. в Сеуле Пхеньян пытался «ответить» на них проведением Международного фестиваля молодежи и студентов в 1989 г., строительством небоскреба и рядом иных проектов, которые работали на престиж страны и затевались по идеологическим соображениям.
Для анализа ситуации важна и иная деталь. Хотя Северная Корея активно провозглашала курс на опору на собственные силы, построить экономику, основанную сугубо на автаркии, она не могла. Как минимум, ввиду отсутствия того запаса полезных ископаемых, который мог бы сыграть роль стратегического сырья. В результате, хотя КНДР не была членом СЭВ, ее экономика была довольно сильно связана с приграничными регионами СССР. И хотя советская поддержка северокорейской экономики во многом осуществлялась по идеологическим, а не экономическим, мотивам, к моменту распада СССР северокорейские и российские предприятия во многом составляли звенья единого цикла.
Собственно говоря, разрыв сложившихся экономических связей, который случился после распада СССР, можно смело назвать второй причиной
надвинувшегося голода. Северной Корее было предложено платить валютой и по новым ценам, а затем к экономически невыгодному сотрудничеству с бедным партнером примешались идеологические причины. На сей раз они, наоборот, привели к тому, что какие-либо связи с «оплотом тоталитаризма» в России не поощрялись, особенно – на фоне тех взаимных иллюзий первого этапа российско-южнокорейского экономического сотрудничества.
Для Северной Кореи это означало практически полное отсутствие поставок топлива и удобрений, что не могло не сказаться на урожайности. К тому же, к этому времени Северная Корея уже оказалась в списке «стран-изгоев», так что добывать из-за рубежа необходимые ресурсы ей стало еще сложнее. Именно к этому времени начинается сокращение пайков, движение за переход на двухразовое питание и т. п.
Насколько долго подобный «режим экономии» позволил бы КНДР протянуть без форс-мажора, вопрос интересный и дискуссионный. По мнению автора, ситуация стала бы походить на сегодняшнюю, когда полной продовольственной самодостаточности нет, но нет и голода в классическом смысле.
Здесь надо сделать очень важное отступление. В современном мире голод связан не столько с отсутствием в том или ином регионе нужного количества продовольствия, сколько с проблемами его доставки в зоны дефицита. Под «доставкой» здесь понимается не только транспортная составляющая. Хочется отметить, что значительное число «стран первого мира», в том числе и РК, имеют дотационное сельское хозяйство, не способное обеспечить страну продовольствием в условиях экономической изоляции, когда его недостающая часть перестает поступать в страну в обмен на экспортные товары или денежные средства.
У Северной Кореи, как мы помним, не было ни валютных резервов, ни экспортно-ориентированной экономики, при помощи которой можно было бы получать продовольствие в обмен на что-либо другое. «Курс на преимущественное развитие тяжелой промышленности» позволил Северной Корее чувствовать себя обороноспособной, но не давал возможности производить много экспортных товаров, которые имели бы рынок сбыта и были бы достаточно конкурентоспособными.
Отдельные авторы в связи с этим преувеличивают значение «плохой кредитной истории» КНДР. Упирая на некоторые известные факты, они пытаются создать впечатление, что северокорейцы были настолько недоброкачественными, нечистоплотными партнерами, что с ними просто никто не хотел иметь дело. Мягко говоря, это не так. И в попытках добиться большей выгоды за счет партнера северяне не особо отличались от южан. Но некоторую негативную роль такое поведение сыграло, особенно – с учетом того, что в новой идеологической обстановке такие случаи активно раздувались.
Завершая разговор о втором блоке причин голода, хочется отметить и то, что решения Ельцина о прекращении экономических связей с КНДР негативно отразились не только на состоянии северокорейской экономики, создав предпосылки для ее деиндустриализации, но и на экономике российских Дальнего Востока и Приморья. По мнению ряда российских экспертов, с которыми общался автор, из-за этого там прекратили работу 74 промышленных объекта, и современная ситуация, когда большая часть населения живет продажей иномарок, имеет среди своих причин и эту. Просто, в силу меньшей населенности российского Дальнего Востока и его интегрированностью в российскую и региональную экономику этот удар был во многом смягчен.
Третья причина
северокорейского голода – стихийные бедствия 1995-1997 гг. Первые два года из-за затяжных ливневых дождей произошли наводнения и оползни, на третий год наступила засуха. Сочетание столь интенсивного негативного воздействия природы с внутриполитической ситуацией на Севере, связанной со смертью Ким Ир Сена в 1994 г., даже породило в среде конспирологов слухи о том, что США тестировали в регионе «климатическое оружие». Природа нанесла Северной Корее очень тяжелый и комплексный удар.
Во-первых, «сельское хозяйство смыло», и особенно пострадали именно террасы на склонах гор. Не случайно наибольшее количество погибших от голода относится именно к северным горным районам.
Во-вторых, селевые потоки практически уничтожили инфраструктуру транспорта и связи, что породило целый комплекс проблем, связанных с эвакуацией, доставкой продовольствия и т. п.
В-третьих, затопило много угольных шахт, что создало дополнительные проблемы с поставкой электроэнергии, так как основным энергетическим топливом в Северной Корее все-таки является уголь.
Стихийные бедствия зацепили и Юг, но в гораздо меньшей степени, хотя это дало повод для разговоров типа: «У нас наводнение тоже было и что? Что они там все на стихию кивают? Наверняка проблемы связаны с другим».
Итак, Северная Корея пережила серьезный удар и не имела возможности самостоятельно с ним справиться. В обычной ситуации такие гуманитарные катастрофы разрешаются с помощью международного сообщества, но в случае с Северной Кореей к ситуации снова примешался идеологический фактор. Администрация Ким Ён Сама решила использовать трагическое положение на Севере в собственных целях. Сначала она пафосно анонсировала программу помощи КНДР, выставив, однако, неприемлемые условия, которые де-факто были вмешательством во внутреннюю политику страны, а когда Пхеньян отказался принять их, начала лоббировать отказ от предоставления Пхеньяну какой-либо помощи. Расчет был таков: «Чем хуже, тем лучше». В условиях кризиса северокорейские массы должны начать выступать против режима, который «бросил их на произвол судьбы», и если грамотно раскачать эту лодку, то коммунистическое государство на Севере рухнет, и руководство Юга войдет в историю как политики, которые смогли добиться объединения нации (неважно, какой ценой).
Ведь стихийные бедствия в странах Дальнего Востока традиционно воспринимаются как признак недовольства Неба текущей властью. К тому же, в Северной Корее был формальный период безвременья, когда Ким Чен Ир «соблюдал трехлетний траур по отцу». Не забудем и то, что к моменту смерти Ким Ир Сена Ким Чен Ир воспринимался многими экспертами как малокомпетентный плейбой, который, скорее всего, не сумеет удержать власть в таких сложных условиях.
Соединенные Штаты занимали похожую позицию. Недавно закончился первый виток ядерного кризиса, и многие полагали, что Северная Корея в ближайшее время развалится сама. А значит, особенно сильно помогать ей не стоит.
Так что, деятельность определенных кругов в РК и сознательное неоказание помощи можно смело назвать четвертой причиной голода.
На подобную стратегию наложились и некоторые тактические ошибки северокорейского правительства. Хотя оно было вынуждено признать факт голода, объем получаемой гуманитарной помощи оно старалось скрывать в рамках стратегии «опоры на собственные силы». Так, получаемые товары часто перепаковывались, чтобы скрыть иностранную маркировку, а помощь из Японии представлялась не как гуманитарная помощь, а как компенсация за урон, нанесенный Корее японским империализмом во время оккупации. Из-за этого те поставщики помощи, которые в большей степени были заинтересованы в пиаре своей помощи КНДР, быстро свернули свои программы.
Кроме этого, синдром «огненного кольца» вызывал очень сильное недоверие к деятельности иностранных организаций, которые стремились исследовать ситуацию на местах и наблюдать за распределением помощи. Северокорейские власти видели в этом потенциальную шпионскую активность и ставили такой деятельности максимум препятствий, в то время как иностранцы, привыкшие по работе в других странах третьего мира к определенному комплексу проблем, связанному с распределением гумпомощи, расценивали такие препоны как признак того, что местные власти, скорее всего, расходуют помощь нецелевым образом и пытаются это скрыть. Следствием такого непонимания явились слухи о том, что большая часть помощи идет на нужды партии и армии и не доходит до простого населения. Недруги Северной Кореи возвели эти слухи до уровня полуофициальной информации, хотя, по данным серьезных западных экспертов, процент расхищенной помощи (а такой присутствует всегда и везде) не выходил за обычные в других странах границы.
Более того, в случаях, когда западных специалистов допускали, северяне пытались «сохранить лицо» и не выставлять им напоказ картину реальных бедствий. Но прогулки по «потемкинским деревням» вызывали, конечно, эффект противоположный, ибо начинало казаться, что раз власти что-то скрывают, значит им есть, что скрывать.
Все это накладывалось и на слабое понимание иностранцами некоторых корейских реалий. Например, специалисты знают, что в традиционной Корее вообще нет кладбищ, т. к. народ хоронит своих покойников на склонах гор и в энных благоприятных согласно фэншую местах. В условиях катастрофы такое чревато возможностью эпидемии, и власть пыталась организовать захоронения в братских могилах. Для этого тела стаскивались к дорогам, где их должны были грузить на грузовики и отвозить к местам захоронений. Но для иностранцев это были «неприбранные тела, которые валяются прямо на улицах и дорогах».
Такие же «трудности коммуникации» и невозможность добраться до собственно северокорейских данных повлияли на проблемы, связанные с подсчётом общего количества жертв голода. Разброс в оценках был связан с тем, что считавшие выясняли процент погибших в том или ином районе, а дальше (иногда используя понижающие или повышающие коэффициенты) распространяли эти данные на всю страну. При этом за основу часто брались наиболее сильно пострадавшие районы, отчего у особо ретивых количество жертв доходило до 3-4 миллионов. Естественно, что вне благоприятной для КНДР информационной среды наибольшее распространение получили наибольшие цифры.
Впрочем, северокорейское руководство иногда тоже несколько завышало процент потерь, руководствуясь той логикой, которую понимает тот, кто часто составлял заявки на грант и другие документы подобного рода: хотите получить две тысячи – просите десять.
Производственная несамостоятельность сохраняется у КНДР до сих пор. Если грубо, то Северная Корея каждый год нуждается в миллионе тонн продовольствия, которое оно пытается частично покупать, частично получать как гуманитарную помощь. Заметим, что даже в голодные годы Северная Корея пыталась торговать рисом, получая за валюту иные продукты питания.
По поводу деятельности программы развития ООН и Всемирной продовольственной программы тоже можно сказать несколько слов, но это тема отдельного разговора. Достаточно отметить, что попытки «раздавать не рыбу, а удочки» довольно часто пресекались извне, так как подсаживание пережившего катастрофу государства на иглу гуманитарной помощи – довольно хороший способ его контроля.
Тем не менее, на данный момент недоедание и определённый уровень лишений присутствует, но голода и массовых смертей уже нет и нет довольно давно. Хотя периодически эту карту разыгрывают и Пхеньян и его ненавистники.
Так кто же виноват? Складывается впечатление, что если убрать с чаши весов хотя бы одну из перечисленных «гирек», ситуация была бы гораздо менее трагичной. Более того, ни одна из причин кризиса не довлеет над другими настолько, чтобы ее можно было назвать главной причиной голода. Если же рассматривать меру ответственности руководства, то, анализируя все причины, видно, что она есть, однако говорить о том, что Ким Чен Ир несёт за голод основную ношу – значит поддаваться пропаганде. Хватало ошибок, хватало не совсем верных технических решений, однако представлять ситуацию как осознанное доведение страны до ручки не следует.
С другой стороны, не следует и полностью перекладывать ответственность на Ельцина или Ким Ён Сама, хотя с моей личной точки зрения те, кто в критической ситуации выбрали «преступное бездействие» и решили, «чем хуже, тем лучше», несут достаточную ответственность за происходящее. Именно потому, что их действия никак нельзя представить, как неочевидную ошибку.
Феликс Мучник, генеральный директор компании Softkey
Расскажите о вашей компании.
Компания Softkey уже 9 лет продает на российском онлайнрынке цифровой контент. В период, когда мы начинали работать, все программное обеспечение продавалось в коробках, и никто даже никто подумать не мог, что этот товар можно продавать через интернет. Вообще заработок через интернет долгое время представлялся в России чемто невозможным. По сути, своим существованием мы доказали обратное. Существование компании Softkey стало возможным после разработки с нуля и запуска автоматизированной инновационной системы. Она принимает заказы, рассчитывается с вендорами, ведет каталог и вообще полностью обеспечивает весь процессинг.
За те неполные 10 лет, что вы представлены на рынке, какие качественные изменения произошли в технологии, используемой Softkey?
Технология и есть технология. Это коды программ и железо – hard и soft. Система управления базой данных – основа существования нашей компании. Так что в этом плане, очевидно, ничего не изменилось. Изменения коснулись организации бизнеса: мы видим и оцениваем в перспективе потенциал существующих трендов. Очевидно, что наступила эра мобильного интернета – и мы запустили проект Softkey.Mobi. Он создан для продаж цифрового контента владельцам мобильных устройств. По сути, пользователь получает через свой телефон доступ ко всей витрине каталога Softkey. И он может, например, купить у нас операционную систему. Или продлить антивирус – были бы деньги на счете. Кроме того, мы готовы предложить решения, созданные специально для мобильных устройств. Покупка происходит буквально нажатием одной кнопки. Дистрибутив программы можно скачать у нас на сайте. Ключ к продукту приходит в виде SMS немедленно после оплаты покупки.
Что касается качественных изменений, думаю, стоит отметь то, что мы вышли в офлайн. На самом деле это поворотный момент – до нас так еще никто не делал. Все как раз активно осваивают интернет-пространство, а мы выходим на якобы давно поделенное поле. Смысл в том, что мы предлагаем приобрести в рознице программные продукты в электронном виде. То есть это нематериальный товар. Вот, например, у нас успешно реализован проект с сетью фирменных салонов Nokia на территории всей России. Покупатель, заходя в магазин, теперь наряду с телефоном может купить и программы к нему. Выбрать и установить их можно на месте с помощью продавцаконсультанта. Ключ активации приходит посредством SMS, а также распечатывается на чеке. Данная технология в ближайшее время получит масштабное развитие в самых популярных розничных сетях. На очереди – «Эльдорадо», «Евросеть».
Назовите лидеров электронной коммерции за рубежом и в России? Или вы компания – монополист?
У нас есть крупный западный конкурент – Digital River. Компания существует также относительно недавно – не больше 15 лет. Но в России эта компания практически не представлена. Что касается отечественного рыка, хотя в электронной коммерции за последнее время появилось довольно много игроков, мы в своем сегменте попрежнему занимаем большую часть рынка.
С какими интернеткомпаниями вы сотрудничаете?
Со всеми, так или иначе представленными в России. Все они являются либо нашими партнерами, либо нашими клиентами. Мы ведь занимаемся не только дистрибуцией программных продуктов от ведущих разработчиков, но и обеспечиваем обслуживание многих крупных интернетмагазинов известных вендоров: например, та же «Лаборатория Касперского». Что касается схемы организации нашего бизнеса, мы работаем как с конечными пользователями (частными лицами), так и с представителями бизнеса. Для обеих категорий клиентов у нас работают специальные предложения, созданы комплекты взаимодополняющих программ для решения наиболее распространенных задач.
Как бизнес может улучшить свои технологии, используя ваш продукт?
В нашем каталоге собрано около 20 тысяч программ. Поэтому вот так навскидку сложно сказать, что конкретно нужно приобрести для улучшения технологий бизнеса и упрощения жизни. Представленные у нас решения позволяют повысить уровень автоматизации бизнеса и обеспечить его защиту. Кстати, говоря о трендах, в сфере среднего и малого бизнеса нужно отметить очень значимое направление, которое активно набирает обороты. Речь идет о SaaS (software as a service – софт как услуга). Суть предложения заключается в том, что вместо привычной модели покупки лицензии клиент получает программный продукт в аренду через webканал. Самого продукта в итоге пользователь не имеет, но может вполне комфортно им пользоваться. Конечно, главное преимущество SaaS – выгодная цена предложения. В некоторых случаях разница с традиционным ПО может расходиться на порядок. Например, программное обеспечение от известного производителя, разработанное для управления проектами, стоит около 250 000 рублей. В перечне предложений SaaS существует альтернативное решение, право на использование которого в течение месяца составляет всего около 400 рублей. Годовая «подписка» на него же стоит в пределах 4 000 рублей. А еще клиенту не нужно разбираться с установкой и настройкой программы. Это особо оценят компании, стремящиеся к оптимизации затрат на поддержание своей ITинфраструктуры. Оценив данные преимущества, мы запустили проект Point4ALL. Думаю, через дватри года SaaS в России завоюет заслуженную популярность среди представителей среднего и малого бизнеса. Это действительно оптимальная модель для автоматизации бизнеса.
Вы видите риски для своего бизнеса?
Бизнес не бывает без рисков, и их довольно много. Самый главный – не угадать. Не угадать тренд. Второй риск – это, конечно, конкуренция. На сегодняшний день в Рунете существует просто безумное количество интернетмагазинов софта. Значит, мы должны предлагать новые решения, бежать в новом направлении и еще скрывать это от всех остальных. Или, наоборот, предлагать и показывать то, что мы делаем. Третий риск – это неправильное управление. Потому что растущая компания не справляется в основном с управлением людьми, предсказанием модели развития компании. Мы всегда жили помодельно, всегда старались спрогнозировать свое развитие на тричетыре года вперед. И сейчас так живем, поэтому эти риски сглаживаются.
В сфере IT промышленный шпионаж – довольно распространенное явление. Как вы решаете эти вопросы? Приходилось ли защищаться? Может быть, были попытки оплаты продукта по ворованным картам?
У этого вопроса столько аспектов… Если говорить о попытках чтото украсть изнутри – нет, с этим мы не сталкивались. Прежде всего потому, что с самого начала создали эффективную службу безопасности. Второе – с самого начала мы набирали правильных людей в свою команду. Свою схему бизнеса мы не скрывали: все процессы у нас прозрачны. Каждый разработчик ПО, заключивший с нами договор, всегда в курсе того, сколько состоялось продаж. Каждый аффилиат, разместивший у себя на сайте нашу витрину, знает, какой процент от продаж составляет его комиссия. В общем, ничего удивительного, что нашу схему попытались клонировать. Но для успеха недостаточно воспроизведения технологии. Для того, чтобы чувствовать рынок, необходима правильная организация бизнеспроцессов, грамотной команды, знание трендов. Без этого бежать быстрее, чем конкуренты, не получится.
Что касается внешнего воздействия, повторюсь, у нас правильная организация вопросов безопасности. Даже в случае атаки у нас не было простоя системы дольше, чем 23 часа. В нашей практике был случай попытки оплаты продукта ворованными картами. Пять лет назад мы поймали за руку такую группу. В итоге им дали пять лет условно, о чем мы широко заявили. После чего картинг прекратился. Принцип очень простой: за атаки надо наказывать. Должна быть отлажена система активной защиты, обязательно нужна профилактика.
Вы лично тратите время на общение с клиентами?
В обязательном порядке. Особенно если случай нестандартный. А вообще клиенты меня сами находят: мой блог, мой Twitter, контакты в соцсетях открыты и всем давно известны. Я постоянно читаю отзывы о компании, просматриваю информацию в блогах. Реагирую на них, в том числе на негативные. Кстати, они встречаются крайне редко.
А вообще я интересуюсь отзывами каждый день и каждый час.
Вы сказали, что набираете в команду «правильных людей». Каким критериям они должны отвечать?
Я привык отвечать, что у меня два критерия: умные глаза, а у девушек – красивые ноги. Это шутка, конечно. Правда в том, что в России нет готовых кадров в интернеткоммерции. У нас менеджменту в данной сфере учат всего два высших заведения и Высшая школа экономики. Мы со своей стороны им помогаем в этом процессе – проводим лекции, участвуем в учебном процессе. Поэтому все интернеткомпании, представленные сегодня в нашей стране, вынуждены были персонал воспитывать у себя. Поэтому я говорю про умные глаза: человек должен быть готов обучаться, стремиться узнать чтото новое. Мы, несмотря на свой приличный оборот, по сути, остаемся стартапом. А их должны делать люди с горящими глазами.
Какие перспективы вы видите для своего бизнеса и как считаете, сколько еще просуществуете?
Всегда! IBM, например, была основана в 1911 году. Технологичная интернеткомпания, которая сначала делала пишущие машинки, теперь занимается производством высокопроизводительных компьютеров, а также консалтингом и всем остальным. Она существует, потому что умеет меняться. Может быть, послезавтра немодно будет продавать цифровой контент. Может быть, этот произойдет в ближайшие 10 лет, хотя я мало в это верю.
Но если всетаки случится, это не будет означать конец нашего существования. Это будет означать, что мы будем делать чтото другое. Компания обязана развиваться и расти. Если она остановилась в развитии, это означает финал ее истории.
Какой вы руководитель? Мягкий, жесткий, лояльный? Каковы ваши принципы руководства?
Наверное, я всетаки жесткий руководитель. Как было сказано в старом блоге: «Кнут – это когда мочат. Пряник – когда не мочат». Я уверен, что неправильно хвалить людей за выполнение их работы. Они должны за это деньги получать – все больше и больше. А наказывать нужно за то, что они эту работу не делают. Конечно, вымоченных розг я в кабинете не держу. Если нужно, я могу и тихим голосом наказать.
За несоблюдение сих требований предусмотрены довольно приличные штрафы. Согласитесь, что удобнее использовать ktonanovenkogo.ru, чем IP адрес 108.162.192.0. Это вносит некотрый сумбур в головы пользователей, где и так царит поначалу большая неразбериха 🙂Давайте я попробую в уже обкатанном выше стиле плюсов\минусов пробежаться по двум этим движкам. Хотя бы политику конфиденциальности разместить стоит и дать на нее ссылку где-нибудь в подвале сайта.
Доменные имена второго уровня просто так, как правило, не получить (и лучше не пытаться, ибо имя для сайта слишком важно, чтобы рисковать им регистрируя непонятно у кого). Может показаться, что ответ очевиден. Коммерческие факторы - это такие элементы сайта (и не только его), которые жизненно необходимо иметь при продвижении под коммерческие запросы. Они стоят денег. Делаете сайт - берите Джумлу, создаете блог - Ворпресс будет самое то. Их довольно много и не все владельцы обращают на это внимание (будет отдельная статья по этой теме - подпишитесь, чтобы не пропустить). Причем оплата производится за год , а далее аренду домена нужно продлевать.Вот он оказывается как не лицеприятно выглядит. Это так и не так одновременно. А между тем, это один из критических факторов, который при всем при том очень легко накрутить (подтянуть до нужного уровня) с минимальными усилиями. И именно в таком виде его придется добавлять в разные сервисы (типа Фидбернера), а не в виде ктонановенького.рф. Почему? Ну, потому что блог можно забабахать и на Джумле, а отличный вебсайт получится и на WordPress. А посему нужно взглянуть на сайт глазами поисковика, а точнее его бота. Это нужно учитывать. Т.о. вы станете специалистом в этой области.
